Судный день - Дмитрий Дегтярев

пробежал всего ярдов шестьдесят, может семьдесят, а чувствовал себя как бегун на марафонском забеге, прибежавший к финишу. Позади послышался скрежет, крики и клокочущий звук. Колин повернулся, держась за столб освещения. Все пространство между домами, и даже над ними было заполнено гигантской стеной из воды, которая приближалась с молниеносной скоростью, переворачивая автомобили, людей, и опрокидывая ненадежные постройки.

Десять ярдов.

Пять.

Ярд.

Колин крепко ухватился за бетонную опору линии электропередачи, но это не помогло. Огромный поток воды подхватил его, и с силой оторвав от столба, который уже начал заваливаться, швырнул вперед. Колин не успел прийти в себя, как его закружило, неся вперед под водами, заполнившими улицы города. Скорость была настолько высокой, что у него закружилась голова. Мелькающие под водой дома, сменялись другими, потом еще другими. Через полминуты Колин почувствовал, что воздух заканчивается, а достать его неоткуда. Еще через секунду появилась другая, более серьезная проблема. Он увидел, что улица заканчивается, и впереди показалась стена. Его несло прямо на нее. Продолжая кружиться в потоке, Колин замахал руками, пытаясь хоть как-то стабилизироваться, и уйти из зоны неминуемого столкновения. Ничего не получилось. Колин закричал, когда стена оказалась прямо перед ним, но вместо крика раздалось бульканье. В следующее мгновение его с огромной скоростью швырнуло на бетонную стену. Колин ничего не почувствовал. Свет сразу же померк, как будто выключили лампочку, и он провалился в холодную пустоту.

Где-то в Денвере.

Штат Колорадо.

Энни не понимала, где она находится, какое сейчас время суток, и вообще сколько времени прошло. Все было, как в тумане. Она помнила, как Карла ударили прикладом винтовки. Энни закричала, но один из нападавших схватил ее за волосы и приставил к лицу прозрачную маску. Сладковатый запах, и она погрузилась в темноту. После этого периодически вспыхивали моменты – трясущийся стальной потолок; темный коридор; мелькающие люминесцентные лампы; две склонившиеся над ней фигуры; снова темнота; поднос с едой; высокий мужчина что-то говорил тому, кто стоял сбоку – кто они Энни не знала; белый халат; все это – фрагменты пазла, которые не хотели соединяться в единую картину.

Энни тоскливым взглядом посмотрела по сторонам – уже в который раз. Она находилась в небольшой квадратной комнате. Стены, как и потолок бетонные. Вся обстановка помещения заключалась в матрасе, на котором она лежала и нужнике, который представлял собой овальное пластиковое ведро. Кроме этих вещей – ничего. Энни очнулась достаточно давно, хотя и не знала точно, насколько. Некоторое время она металась по комнате, звала на помощь, кричала, долбилась в металлическую дверь – однако ничего из этого не помогало. Ответов не было. Ни на один вопрос.

Кто ее похитил?

Где она?

Где Карл?

Жив ли он?

Что им нужно?

Зачем она здесь?

Для чего?

Сколько времени прошло?

И еще тысячи других вопросов, терроризирующих ее голову. Ответом была тишина. Безмолвие. Лишь изредка за дверью раздавались шаги, которые быстро исчезали, не смотря на ее крики и мольбу.

Энни посмотрела на костяшки пальцев. На них запеклась корка крови. В истерике она не переставая долбилась в дверь, крича проклятия, затем прося прощение, и умоляя выпустить. Это продолжалось до тех пор, пока боль не стала невыносимой, а руки залиты кровью. В тот момент стало понято: все, что она предпринимает – бесполезно. У похитителей свои цели, и они не готовы ими делиться.

Тогда Энни просто легла на матрас лежащий в углу у задней стены, напротив двери и стала бесцельно смотреть в потолок, думая о маме, Карле и папе. Она безумно хотела увидеть всех их троих. Вот только маму, она больше никогда не увидит… Слезы начали закипать, подступая к глазам. В этот момент со стороны двери раздался далекий звук. Энни встрепенулась, приняв сидячее положение. Вот снова! Этот звук. Надрывный и протяжный.

Энни подбежала к двери. Внизу было небольшое окошечко для еды, как она догадывалась. Опустившись на пол, Энни напряглась, вслушиваясь.

Ничего.

Где-то справа хлопнула дверь. Послышались далекие голоса. Через несколько секунд они удалились.

Энни не знала, сколько времени прошло, пока она лежала у двери, прислушываясь. Сложно ориентироваться в закрытом помещении без окон. Может прошла минута, может две, или пять. За это время не раздалось ни звука. Энни уже поднялась с пола, чтобы вернуться к матрасу, как совсем рядом послышался отвратительный скрежещущий звук, словно открывали заржавевшие ворота. Раздались шаги, гулким эхом отозвавшиеся в каменных сводах коридора за дверью. Судя по всему, двое, миновали дверь ее камеры и прошли дальше по коридору. Затем Энни услышала еще кое-что, отчего волосы на голове зашевелились. Громкий, бьющий по нервам вопль разрезал тишину. Отчаянный крик, наполненный нечеловеческой болью, адскими муками. Энни отпрянула в сторону, забившись в угол и закрыв уши руками. Она не знала, что происходит, но просто – так кричать не могут. Даже ее крик отчаяния, когда она очнулась звучал по-другому. То, что звучало сейчас – крик боли, словно человека резали живьем. Возможно, так оно и было. Энни зажмурилась, стараясь прогнать жуткие картины, всплывавшие в мозгу. Даже, сквозь зажатые уши она продолжала слышать адский вопль, поднявшийся до высокой ноты. Слева раздался скрежет. После него звук закрывающейся двери. Теперь крик звучал не так отчетливо. Еще через некоторое время, может минуту или две, крик захлебнулся и прекратился. Энни продолжала сидеть в углу, обхватив голову руками. Она не хотела думать о том, что произошло с несчастным, но что-то подсказывала ей, что он мертв.

Штаб оперативной группы.

Местонахождение – секретно.

– Есть прогресс? – Джек сидел за рабочим местом, у дальней стены зала, где располагался их штаб и бесцельно смотрел в экран ноутбука, когда рядом в кресло опустилась Гвен.

– Ничего. – он устало потер глаза и развернулся на кресле к астрофизику. – У тебя?

Гвен поджала губы.

– К сожалению, обрадовать ничем не могу. Я попросила Дольфа и Ллейтона проработать вариант с диагональным ударом, но сомневаюсь, что это даст то, что нам нужно.

Джек кивнул. Он не сомневался. Он знал.

– Кажется, генерал Крюгер перестал верить в успех. – горько усмехнулась астрофизик.

Джек посмотрел в сторону руководителя штаба, который сидел за отдельно стоящим столом, слева от него. Как раз в этот момент к нему подошел один из ученных, то ли Билли, то ли Вилли, а может Дилли – у Джека всегда было плохо с именами. Ученный протянул генералу блокнот.

– Что это?

– Один из возможных вариантов…

Генерал всмотрелся в то, что было написано в блокноте. Между его бровями пролегли глубокие складки. Наконец он откинулся на спинку кресла, и протянул ученому его записи.

– Я не понял ни слова из того, что у вас написано. Может, объясните на доступном языке?

– Конечно, конечно! – мужчина закивал так интенсивно, что Джек начал беспокоиться, как бы у него не отвалилась голова. – Вся суть заключается в энергии.

– Хорошо, хоть не в бытие. – усмехнулся генерал. Джек усмехнулся вслед. Ученный ничего не понял, и тупо уставился на военного. Тот махнул рукой. – продолжайте, профессор.

– Да-да. – он снова закивал. – В Швейцарии располагается самая большая в мире оптическая установка. Диаметр зеркал более 100 ярдов, представляете? Просто громадина!

– Рад за нее. И как это нам поможет?

– Это и есть выход!

Генерал наморщил лоб.

– Зеркала?

– Солнце!

– Так, стоп! – генерал поднял руку. – Я что-то потерял нить. Мы говорили об оптической установке, о зеркалах… причем тут солнце?

– Так, все просто! – воскликнул ученный и указал на блокнот. – Мы воспользуемся этой установкой!

Генерал тяжело вздохнул и покачал головой. Джек его прекрасно понимал. Все это время тот работал с военными, где все было четко разложенно по полке. Прямые ответы, прямые приказы. Теперь же он имел дело совсем с другим кругом людей.

– Как? Как мы этим воспользуемся?

– Мы направим лучи солнца на астероид.

– И?

– Ну… он просто испариться…

Выражение лица генерала было очень